2010

«А ещё говорят, что Московское метро ужасно загружено…  - думала, зевая, Лика. – Где оно загружено?! Вообще никого нет…»
На «Международной», в самом деле, не было ни души, если не считать каких-то рабочих-азиатов, дремавших на скамейке; даже будка у эскалатора пустовала.
«И в самом деле, за кем тут следить?!»
Лика прошлась туда-сюда по краю платформы, посмотрела на табло, где должно было быть указано, через сколько минут придёт поезд, но оно не горело. Видимо, экономили электричество. Девушка побродила по пустой станции ещё минуту. Увидев на полу банку из-под «Пепси»  раздражённо пнула её ногой, после чего уселась на скамейку, изо всех сил стараясь не заснуть.
«Пропущу поезд – ещё минут семь придётся тут куковать. В этом чёртовом метро всё не как у людей»… - думала она мрачно.
- Эх, ну за что мне такое наказание?! – почти закричала девушка.
Ответом был лишь смачный всхрап спящего рядом азиата. И от этого здорового, почти весёлого храпа ей стало окончательно тошно.
День выдался у менеджера турфирмы «Iva-nov-travel» Литвиновой кошмарный, не мудрено, что настроение у неё было хуже некуда. С самого утра Лику одновременно атаковали со всех сторон, точно средневековую крепость. Телефон звонил не переставая, да ещё в самом офисе сидело человек двадцать! И со всеми изволь быть вежливым, всем улыбайся! Даже к таким дуболомам, которые с двадцать пятого раза не понимают!!! Потом был разнос у начальника. Разносили, правда, не лично её, а чуть ли не весь персонал (случалось у них нередко), но всё равно ничего приятного. А в довершении всего в первый раз за много лет ей предстояло ехать в метро!
Отец оказался в командировке, мать уехала за город, брат свою «Мазду» вообще умудрился разбить! Что же касается возлюбленного Лики, то он отказался заехать за ней из-за какого-то там дня рождения лучшего друга…
- Поезжай в метро, в чём проблема-то? – сказал он.
Ишь какой умник!
Проблема была в том, что, прожив в Москве двадцать три года, Лика почти никогда не бывала в метро. Да и что там делать?! Толкотня, ругань, отдавленные ноги, а уж инфекций, инфекций-то сколько! Да ещё и за это удовольствие изволь платить сумасшедшие бабки. Конечно, на дорогах была своя беда – пробки... Но они напрягали Лику гораздо меньше, чем подземный Содом.
Даже вуз искала Литвинова рядом с домом. И нашла! Правда, заведение оказалось довольно паршивое, но это не имело значения – главное, что не надо было мучиться в подземном аду. Пять минут быстрым шагом – и вот уже ты в здании института. Прошли годы, но ничего не изменилось: с работы и на работу её отвозил в Сити любимый человек. Обычно отвозил.
И вот, когда Лика, несмотря на все усилия, уже почти заснула, послышался долгожданный гул приближающегося поезда.
- Ну, наконец-то! – вздохнула она, протирая глаза, и с трудом встала, балансируя на шпильках.
Поезд, показавшийся из туннеля, был странный. Она и не думала, что в метро такие ездят! Какой-то как будто слишком маленький, низенький, и цвета удивительного – ярко-красного. Вагонов – всего три, а головной с уморительными круглыми фарами вообще похож на грустную рожицу. С другой стороны, Лика слышала от подруги, которая метрополитен обожала, что в подземке каких только нет чудес. Поезд-галерея, ретро-поезд, поезд «Курская дуга», «Красная стрела» и т.д. Возможно, это как раз и была «Красная стрела». И вообще, какая разница? Главное, чтоб ехал…
Лика, слегка наклонив голову, вошла в вагон, и блаженно опустилась на сидение. Боже, какой это был кайф! Как будто попала в ортопедический салон. Спинки и сидение мягкие, упругие – просто прелесть!
«Мне до станции «Александровский сад», она конечная, - подумала она, проваливаясь в сладкую дремоту, - не проеду».
- Двери закрываются, - сказал приятный женский голос, - следующая станция – «Деловой центр»!
Двери захлопнуись, поезд тронулся.

* * *

Когда Лика проснулась, состав уже не ехал, а стоял, открыв двери, на станции.
«А вот и конечная!» - подумала она, поспешно встала, оправила юбку, и вышла на платформу. В ту же секунду, будто поезд только её и ждал, двери закрылись, и состав с грохотом исчез в туннеле.
Лика осмотрелась. Станция «Александровский сад» оказалась пуста, как и «Международная». Ни одного человека. Даже дежурных, даже милиционеров. Просто пустая платформа, квадратные колонны, потолок весь в каких-то перекладинах, круглые светильники… А людей – никого.
«Ну вот, что я говорила! – заметила девушка. – Пустое метро, не ездит никто! А я столько лет боялась!»
Теперь надо было сообразить, куда идти дальше.
Лика стала вертеть головой в поисках указателей, но ни одного не заметила, зато случайно бросила взгляд на боковую стенку.
Там большими серебристыми буквами красовалась надпись: «ВОЛОКОЛАМСКАЯ».
«Не фига себе я поспала, - пронеслось в голове, - вон куда усвистела!»
Лика видела пару раз схему метро, и помнила, что «Волоколамская» - это другой конец Москвы, там, где Митино. А в Митино ей было не надо.
И девушка стала ждать поезда, чтобы вернуться обратно. Но поезда что-то не было. Шла минута, вторая, составы не показывались ни с одной стороны, ни с другой.
«Однако, это даже не смешно, - девушка обиженно надула губки, - как им не стыдно такие интервалы делать?! Пусть нет никого, но ведь могут быть!»
Спать ей уже не хотелось, но зато ноги немилосердно болели. Так болели, что хоть вой! Шпильки Лика искренне ненавидела, и если бы все остальные сотрудницы офиса не ходили в туфельках, с радостью бы их не носила, но… Что поделаешь, дресс-код. А другой обуви у неё с собой, естественно, не было.
«Ладно уж, потерпим, - подумала она, вздыхая, - не босиком же по холодному граниту топать! Ещё в плевок наступишь…» Правда, плевков не было заметно, станцию явно хорошо убирали, но разве может быть метро без плевков?.. Где-нибудь да вляпаешься.
Поезда, между тем, всё не было, и то ли от скуки, то ли от раздражения, пришла в голову шальная мысль:
«Интересно, как же я всё-таки умудрилась уехать на «Волоколамскую»? Это же, кажется, другая ветка вообще…»
Или её спящую вытащили из вагона и перенесли в другой поезд? Ерунда. Просто она плохо помнила схему метро.
«Где, кстати, схема?»
Она осмотрелась. Не было схемы.
«Тоже нехорошо. Ладно, те, кто ездит в метро регулярно – те знают. Но о таких, как я, редких гостях, могли бы и позаботиться, блин… И об иностранцах!»
Но тут, к счастью, подошёл поезд. Тоже, кстати, пустой. В московском метро явно был не аншлаг.
Поезд был немного похож на космический шаттл, а точнее – на «Сапсан», Лика на нём часто ездила. Серебристый корпус, заостроённая форма головного вагона, фары, похожие на глаза индейца. Впрочем, всё это было не важно. Главное – доехать назад до «Александровского сада».
Тут сидения были совсем не такие, как в красном вагончике: жёсткие, точно жерди, так что не развалишься.
«Какие, однако, разные ходят тут поезда!» - подумала она.
Снова женский голос произнёс откуда-то сверху: «Двери закрываются. Следующая станция «Троице-Лыково»!» - и поезд тронулся.
«Интересное какое название! – изумилась девушка. – Не слышала, что есть такая… Ну-ка, посмотрю на схему».
Но в вагоне не оказалось ни схемы, ни правил пользования метрополитеном. Кнопки связи с машинистом тоже. Был лишь стоп-кран, но его Анжелика дёргать не решилась.
- Ну что за люди, в самом деле! - возмутилась девушка, пройдясь по вагону от начала до конца. - Ладно, на этот раз свою не проеду.
Поезд прибыл на «Троице-Лыково». Скромная такая была станция, хотя и приятная глазу: белые квадратные колонны, белые же путевые стены, пол выложен светло-коричневыми плитами. Куда-то наверх вели симпатичная лесенка, выложенная желтоватой плиткой. Скамеек не заметно, и это Лику тоже очень рассердило, хоть ей и не тут надо было выходить.
«Совсем о людях не думают!»
На «Троице-Лыково», как ни странно, тоже никого не было… Московское метро, похоже, не страдало от наплыва пассажиров.
Голос между тем объявил: «Следующая станция «Минская»!»
И поезд опять нырнул в туннель.
Ехать было скучно, поезд монотонно гудел, за окнами что-то мелькало… Лика поскучала с минуту, а потом влезла с ногами на сидение и стала с любопытством смотреть за окно.
Она была уверена, что туннели тёмные, но это было не так. Их ярко освещали одинаковые фонарики в виде бра, висящие через каждую сотню метров. А может, и реже, расстояние она определять не умела. И ещё ей показалось, что на стенах как будто висят какие-то картины. Это было очень любопытно. Жаль, поезд ехал быстро, рассмотреть оказалось сложно.
«Но вообще идея классная! – подумала она. – У кого зрение хорошее – те могут развлекаться!»
Тут вдруг она заметила, что поезд въехал на какую-то станцию, которую при этом не объявил. Двери открылись всего на полминуты, но Лика успела заметить, что там было две платформы. На одну прибыл поезд, и она была тёмная и пустая. А вот на второй, наконец-то, была толпа людей! Лике так уже успели надоесть пустые перроны, что он от души обрадовалась, увидев самых обычных пассажиров… Одна из них, маленькая румяная девочка с бантиками, даже помахала Лике ручкой. Или это ей только показалось?..
Двери тем временем захлопнулись и поезд поехал дальше.
«Интересно, почему же всё таки не объявили станцию? - подумала Лика, провожая взглядом забитый народом перрон. - И почему состав прибыл на пустующий путь?.. Ну, им виднее! Скорее бы уже моя…»
Вот и «Минская». Опять пустая, кстати. И какая-то совсем непримечательная: обычные серые квадратные колонны, стены, выложенные грубой плиткой, пол из крупных гранитных плит мышиного цвета… Никаких украшений.
Снова закрылись двери, голос произнёс мягко, как будто с нежностью: «Следующая станция «Советская»!» - и состав тронулся дальше.
«Жаль, что я столько лет в метро не каталась, - думала она, сняв ненавистные туфли и положив ноги на сидение, вагон ведь был пустой, смотреть некому, - как тут здорово! Ветерок обдувает, огоньки за окнами мелькают… И главное – ты едешь! Не ползёшь с черепашьей скоростью, а мчишься! Теперь обязательно буду хотя бы раз в неделю в метро ездить!»
И она запела старую-старую песенку, которую обожал петь её дед:
- Наш паровоз вперёд летит! В коммуне остановка!
Но остановка была не в коммуне, а на «Советской», на неё и въехал поезд по аккомпанемент Анжеликиного пения.
«Тоже какая-то несимпатичная станция, - поморщилась она. – Опять серые колонны, да ещё толстые такие! Опять белые стены… Неужели нельзя было что-нибудь пооригинальнее придумать?»
«И людей нет, - подумала она мгновение спустя, - опять нет людей. Куда же все подевались?»
И вот тут произошло нечто по-настоящему странное, просто невероятное! Из динамика раздалось: «Следующая станция – «Волоколамская»!»
- Что? Что?! Как же так?! – почти закричала Лика, вскакивая. – Опять она?! Он что, по кругу катается? А когда будет «Александровский сад»?!
Молчание было ей ответом, но выбежать уже не получилось – поезд захлопнул двери и помчался в сторону «Волоколамской».
«Видимо, я, в самом деле, попала не на ту ветку, - решила она, - не понятно, правда, как… Может быть, я лунатик и во сне хожу? Возможно. Ладно, сейчас выйду и пересяду, всего проблем-то»…
Вот и уже знакомая станция. Люди на ней так и не появились… Но это мало волновало девушку. Поняв, что сама она тут не разберётся, Лика решила проконсультироваться у знатоков метро.
Телефон, к счастью, был при ней. Обычная, скромная трубка, хоть и без прибамбасов, зато работала хорошо и воришек не привлекала. Лика кинула взгляд на индикатор сети – и снова обрадовалась: горели все деления, значит, сеть аппарат ловил. На «Международной» вот, например, позвонить она не смогла.
Однако радовалась Лика рано.
Сначала Лика позвонила своему парню, но дозвониться не смогла: автоинформатор сообщил, что аппарат абонента выключен.
«Дрыхнет небось!» - решила она, и стала звонить брату – но с тем же результатом. Маме – опять «абонент – не абонент».
Так продолжалось минут пять: Лика набирала номер за номером, но дозвониться так некому и не смогла.
- Аппарат абонента выключен! – говорил в трубке приятный женский голос.
- Чёрт вас всех побери! – в сердцах воскликнула девушка, выключая трубку. – Словно все сговорились. Ничего, сама разберусь.
Она решила, что надо перейти на другую станцию, быстро нашла переход, во всяком случае, нечто на него похожее: лестница вела куда-то вверх. Возможно, конечно, что это был выход в город, но тоже не беда – можно будет такси поймать. Или вернуться и найти-таки переход.
И когда Лика шла через станцию, снова приехал пустой поезд, и до её слуха донёсся автоматический голос: «Следующая станция «Троице-Лыково»!»
И возможно, от усталости, ей на миг показалось, что это тот же самый голос, что отвечал в телефоне. Впрочем, Лика не придала этому значения.
Подниматься по лестнице в туфельках оказалось той ещё пыткой, да ещё юбочка узкая мешала нормально ноги задирать, но Лика подбадривала себя.
«Ещё немного, и мы отдохнём!» - говорила она своим ногам.
По мере того, как Лика поднималась по лестнице, становилось ясно: это в самом деле переход на другую ветку – наверху уже можно было заметить огни станции и колонны. Последнее усилие – и вот замученная девушка на станции.
Сразу стало ясно, что станция эта какая-то странноватая… Скамеек было много, очень много, не типично, вроде бы, для Московского метро. Колонны приятного голубого цвета, выстроившись в один ряд, шли по центру. Людей тоже не было, но к этому Лика успела привыкнуть. Дело было не в этом. Тут вообще что-то было не так… Всё было не так! Вроде бы – станция как станция, но какая-то… не русская.
И тут Лика увидела название. В глазах у неё на миг потемнело. Девушка машинально прислонилась спиной к колонне и почувствовала, что сейчас медленно сползёт на пол, точно давленная муха по стеклу.
На путевой стене было изящными готическими буквами чёрного цвета выложено по-немецки: «Innsbrucker Platz».

Отредактировано Дмитрий Ермаков (2010-11-20 05:22:08)

20??

Тихо было на станции «Волоколамская-Спатраковская», так правильно звучало бы её название, хотя на путевых стенах красовалось лишь первое.
Так тихо, как только может быть на станции метро, где нет, да и никогда не было людей. Абсолютное, всепоглощающее безмолвие. Ни шороха, ни голоса. Казалось, звуки и это место – понятия несовместимые.
Стояли двумя рядами одинаковые квадратные колонны из блоков белого мрамора. Ровно горели на потолке светильники. Время шло, ничего не менялось, ничто не шевелилось. Да и шло ли оно вообще? Электронных часов, которым положено висеть над жерлами туннелей, не было, потому не ясно было, прошёл ли час или год.
Вот тишину нарушил приближающийся, нарастающий шум. Это прибывал со стороны «Советской» поезд.
Он вынырнул из туннеля, точно сказочный дракон из берлоги, совершенно, впрочем, безобидный дракон. Отсветы фонарей головного вагона заиграли на облицованных мрамором стенах.
Распахнулись двери, но никто не вышел наружу. Да и кто может выйти из поезда, в котором никого нет? Всё же пустой состав постоял с минуту на станции, потом чарующий, мелодичный голос произнёс: «Следующая станция «Троице-Лыково»!» и состав тронулся в свой бесконечный, бесцельный путь по кругу. А с другой стороны прибыл второй поезд, точно такой же.
Движение поездов, как и накатывание волн на океанский берег, как вой ветра в степи, не нарушало покоя этого точно застывшего, зачарованного мира гранита, железа и бетона. Грохот колёс по рельсам стал неотделимой частью тишины, и не нарушал её вовсе, а скорее подчёркивал. Всё повторялось снова и снова, раз, второй, третий, и так до бесконечности. Ибо бесконечность – есть самая реальная из всех вещей в этом мире.
Внезапно, что-то пошло не так. Откуда-то донёсся пронзительный вопль, так же неуместный и невероятный, как если бы потолок станции вдруг обвалился бы, или как если бы из поезда вышли люди. Но звук был реален. Он повторился снова, ещё громче, и теперь уже можно было разобрать слова, человеческие слова.
- Кто-нибудь!!! Спасите меня!!!
Вопль, так грубо нарушивший гармонию царства порядка и чистоты, доносился из перехода на берлинскую «Innsbrucker Platz». Там происходило что-то странное, что-то ненормальное. Как если бы (право, смешно сказать!), в метро появился человек!
Но, как ни невероятно это могло прозвучать, похоже, что так оно и было!
Вот послышался какой-то совсем уж фантастический звук, как будто кто-то набирал комбинацию на пульте управления. На миг установилась тишина… Которую тут же разорвал новый крик, ещё более громкий, и переполненный отчаянием:
- Да отвечайте, отвечайте же вы, Абоненты Недоступы!!!
После чего в воздухе над лестницей прочертил странную дугу некий предмет, и со всей силы врезался в первую колонну «сороконожки», разлетевшись на мелкие части. А потом на «Волоколамской» появился, наконец, возмутитель спокойствия.
Обхватив голову руками и рыдая, по лестнице с «Innsbrucker Platz» спускалась высокая человеческая фигура. Женщины, довольно молодая. Её густые рыжие волосы были растрёпаны; лицо, необыкновенно красивое и привлекательное, заплаканно; гибкая, стройная фигура сгорблена… Создавалось впечатление, что с человеком что-то не так. Хотя, что могло не устраивать её в этом райском месте, где и электричество, и чистый воздух брались сами собой, из ничего? И всё же человек был расстроен. А тут ещё нелепая обувь, надетая на ноги женщины, подвела хозяйку: на предпоследней ступеньке нога подвернулась, и плачущая женщина рухнула на пол станции.
И тут у неё началась самая настоящая истерика. Она сорвала с ноги чудовищную штуковину с длинным, тонким остриём, и начала орать на неё зачем-то страшным голосом, как будто вещь могла ответить, после чего со всего размаху забросила на пути, а следом и вторую.
И это всё было не хорошо. Только что такая чудесная станция, идеал архитектурной формы, без малейших признаков дисгармонии, превратилась в свалку. Там были лужи прозрачной воды, кажется, слёз; тут капли красной жидкости, напоминавшей кровь. Там лежали обломки предмета, что отправила в полёт хозяйка сначала; там – её странная обувь. Одним словом, человек, появившись тут, сразу навёл на станции свой «порядок».
К счастью, продолжалось это всё не долго. Подъехал поезд, и возмутительница спокойствия, продолжая плакать и ругаться, прыгнула в него. Теперь она будет заливать слезами вагоны, но это не страшно. То, что стало со станцией – было серьёзнее. Но тоже дело поправимое. Уже через десять минут не останется ни капель, ни мусора.
Всё снова придёт в норму. Станция вернётся к естественному состоянию. И разве может быть иначе?

* * *

Уже в третий или четвёртый раз совершала Лика один и тот же манёвр. Она садилась в идущие от «Советской» поезда в надежде, что снова проскочит ту станцию, которую она видела в первый раз. Ту, где были живые, настоящие люди! И каждый раз на пути до «Минской» никаких станций не было… Но Лика не теряла надежды. На «Минской» она выскакивала, ждала нового поезда (они ходили раз минут в десять, но ходили), прыгала в него, и всё повторялось. В те же десять минут, пока не было поезда, Лика оказывалась предоставлена своим мыслям, и мысли эти были – одна мрачнее другой.
Сначала девушку охватила самая настоящая паника, особенно, когда она поняла, что никаких машинистов в головных вагонах нет – поезда ходят сами по себе. В будках дежурных тоже никого не было, и казалось, что ими никто никогда и не пользовался. Она металась по платформе, плакала, кричала, звала на помощь… Всё было бесполезно. Метро было пусто, абсолютно пусто. Ни охранников, ни бомжей, ни цыганок – никого. Лишь идеально чистые, освещённые мягким светом станции. Да автоматический голос, до тошноты приятный и вежливый, который то и дело объявлял следующую станцию.
Проклятые туфли на шпильках были давно сняты и заброшены подальше, не хватало ей ещё совершать все эти забеги в них! Ноги, как ни странно, не мёрзли, но это было последнее, на что она могла сейчас обратить внимание.
Телефон улетел следом. Ни один номер так и не ответил, и Лика была теперь почти уверена, что дело не во всех тридцати пять людях из её записной книжки, а в самом этом месте.
Лика хотела сбежать, поскорее оказаться как можно дальше от этого безмолвного кошмара! Но… сбегать оказалось некуда.
Переход с «Минской» вёл на совершенно фантастическую станцию, где повсюду были нарисованы портреты мужика с раскосыми глазами, и на стенах которой было написано: «광명». Что сие означало – Бог весть! На этой станции, к слову, поезда не ходили вообще, и выходов с неё не было, так что волей неволей пришлось рыдающей в три ручья и ломающей руки девушке бежать назад, на «Минскую».
Тогда-то ей и пришла в голову идея: ездить туда-сюда, пока поезд снова не вырулит из этого лабиринта на обитаемую станцию. Идея казалась хорошей, но и это, увы, ни к чему не привело. Потом была другая идея. Лика ездила со станции на станцию и ломилась во все двери, особенно те, где было написано «Выход в город», «Вeenden der Stadt» или что-то в этом духе… Но все эти двери просто никуда не вели. Таким образом, результат был нулевым. Она лишь истратила последние остатки сил.
Происходящее напоминало вышедший из-под контроля бредовый сон или какую-то всеобъемлющую галлюцинацию. Голоса объявляли станции, поезда носились между станциями… И всё это без какого-либо присутствия людей!!!
Как это работало? Для кого было построено? Кем? Не было ответов на эти вопросы. Не было никого, кто бы на эти вопросы ответил. Она была одна. Абсолютно одна, жалкая человеческая фигурка, мечущаяся по безмолвным станциям и переходам, сияющим противоестественной, абсурдной чистотой…
Всё кончилось тем, что, выбежав из поезда на «Минской» в очередной раз, Лика просто рухнула на пол, и лежала так без движения, наверное, с полчаса. Она уже не могла ни плакать, ни кричать, тело и мозг впали в полную прострацию.
То, что с ней происходило, выходило за рамки понимания. Тут был бессилен разум. Разве в состоянии был бы даже самый развитый интеллект объяснить, как могут между пустыми станциями носиться сами собой поезда? Рассудок тут молча поднимал руки вверх, лишь сердце подсказывало девушке: «Ты попала куда-то не туда...»
А куда «не туда»? Пёс его знает.
Постепенно, однако, Лика начала приходит в себя, и даже начала потихоньку пытаться осознать происходящее. Она прислонилась спиной к колонне (так Лике показалось безопаснее), оглядела ещё раз станцию, после чего начала составлять нечто вроде «бизнес-плана» дальнейших действий. Во всяком случае – начала пытаться...
- Давай рассуждать логично, - обратилась она к себе. – Я едва помню схему метро, но почти уверена, что «Международная» и «Волоколамская» - совершенно в разных местах. Это раз! – она щёлкнула пальцами. – Станции «Советская», как впрочем и «Минской», и «Троице-Лыково» я вообще не помню, возможно, их и нет. Это два! Мужик-азиат на соседней станции очень похож на этого, как его?.. Который, короче, в Корее. Это три! – после чего она внимательно прислушалась к ощущениям тела, и добавила. – Пол станции тёплый – это четыре…
«И что из всего этого следует?» – подумала она. И честно ответила себе: «Хрен его знает…»
В это время подъехал снова поезд до «Советской». Опять новый, что интересно. Он «с лицевой стороны» напоминал дауна: в маленьких, точно вытаращенных, фарах будто бы читался вопрос: «А что это вы тут делаете, а?!». Сам состав был окрашен в мягкие светло-жёлтый и голубой тона.
«Поеду на «Советскую», - решила девушка, - оттуда попробую куда-нибудь выбраться!»
Конечно, она уже и сама слабо верила, что сможет куда-то отсюда «выбраться», но надежда в душе Лики не умирала.
Люди вообще не любят сдаваться, какой бы не была безвыходной ситуация…
Садясь в поезд, Лика успела заметить ещё одну делать: голос, объявлявший следующую станцию, звучал не в вагоне, а прямо на самой станции… Но откуда он доносился она понять не успела – двери закрылись, состав тронулся.

* * *

Когда Лика поднялась по лестнице, расположенной в дальнем конце «Советской», её ждал очередной сюрприз.
Там оказалась станция ещё менее приятная глазу, чем все предыдущие. Колонн тут не оказалось вообще, зато был низко нависающий свод, к тому же, почему-то, закопчённый, точно тут жгли костры! Название станции она искала долго, табличка, маленькая и незамысловатая, не бросалась в глаза, и всё же она нашлась. Имя станции было: «Aldwych».
- Так, - пробормотала Лика, конечно, удивлённая, но уже не очень-то шокированная, - там у нас было немецкое и корейское метро, а тут, значит, американское… Или английское. Или австралийское. Но последнее вряд ли. Едва ли там тоже есть метро. Хотя кто знает! – подобными вопросами Лика по жизни мало интересовалась.
Между тем, подкатил поезд. Он напоминал гусеницу: низенький, широкий состав, маленькие фонари на головном вагоне которого, казались грустными, а длинный ряд довольно коротких вагончиков реально напоминал тело гусеницы!
- Поедем? – спросила она сама себя.
И честно ответила:
«Нет, не поедем. Куда ещё нас увезёт этот подземный червяк с лампочками».
Точно услышав её мысли, приятный мужской голос произнёс тепло и вкрадчиво: «Next station is Marlborough Road!», - поезд закрыл двери и укатил в туннель.
И дикая, невероятная мысль пришла вдруг в голову девушке.
«А почему бы с этим голосом не попробовать заговорить? Бред конечно, но мало ли, как оно тут устроено в этом свихнувшемся метро».
И она закричала изо всех сил:
- Ты кто?
Лика слабо надеялась услышать что-то, но, как ни странно, ответ не замедлил ждать.
- А ты кто? – прозвучало в ответ тихий мужской голос.
«Это может быть и эхо…» - пронеслось в голове, и девушка спросила снова, уже тише: - А где я нахожусь?
- В метро, - был ответ, – в лондонском…
И у Лики отлегло от сердца. «Это не механический голос, человеческий. Видимо, диспетчер. Значит, я тут не одна. И метро не заброшено. Наверное, это просто такой аттракцион! У меня скоро день рождения, наверное, милый решил пошутить».
Тихий голос между тем заговорил снова:
- Кто ты?
- Меня зовут Лика. Анжелика Литвинова! Менеджер туристической компании…
Но договорить ей не дали.
- Лика значит. Ясно. Ну что ж, Лика, добро пожаловать в ад.
- Куда? – переспросила девушка, подумав, что ослышалась.
- В ад, - повторил тот же спокойный, слегка усталый голос.
В этот момент с другой стороны подкатил поезд, и механический голос продекламировал: «Next station is Blake Hall!»
А тот, с которым говорила Лика, устало пробормотал в ответ: «Достал уже, честное слово…»
И только тут Лика поняла, наконец, что говорила всё это время совсем не с тем Голосом, что объявлял станции. Этот доносился откуда-то сбоку.
Повернув голову, она заметила, что рядом на скамейке лежал человек. Обычный человек!!! Самый настоящий! Это был мужчина, возраст которого определить Лика затруднилась, заросший густыми волосами и невероятно длинной бородой, на вид ужасно изнурённый и истощённый, но без сомнения живой!
- Господи, какая встреча! Какое счастье, что тут есть люди!!! – воскликнула Лика, бросаясь к скамейке, где лежал её собеседник.
Но мужчина не только не разразился в ответ радостными криками, но и даже не пошевелился. Лицо его осталось похожим на маску, губы – сжаты в нитку, глаза – глядели в одну точку, и Лика услышала его голос… Голос полный не столько горем, сколько равнодушием; усталым, скорбным безразличием:
- Есть люди, о да. Вернее, были. Я последний.

* * *

Над мрачной, тёмной станцией «Aldwych» опять раздался весёлый голос робота: «Next station is Marlborough Road!».
Речь из динамика был совершенно такой же, как и везде тут, то есть – лишённой всякого подобия эмоций, но Лике послышалось в ней скрытое людоедское злорадство.

Отредактировано Дмитрий Ермаков (2010-11-24 20:26:42)

20??

Дрезина медленно вкатывалась на странную станцию. Федя Багров и Коля Нестеренко стояли с автоматами наготове, но едва ли в оружии имелась необходимость: «Советская» была совершенно пуста. Ничего подобного ни солдатам, ни ефрейтору, ни самому комиссару видеть ещё не приходилось! Ни жилья, ни укреплений (и это между Красными и Рейхом!), вообще никаких следов жизни!
Нет, сама по себе станция была для московского метро как будто самая обычная, простая, аскетическая, с мощными широкими колоннами из белого мрамора, как и «Тверская» - без ярких украшений. Проблема была в том, что её тут не могло быть. Ну, не могло, ни в коем случае! И всё же, сколько ни моргал Каменев, сколько ни щипал себя, «Советская» никуда не исчезала.
Да ещё только сейчас Каменев заметил, что и на стенах туннеля висят светильники!
«Кто это, ради всего святого, так транжирит энергию?! В наше-то время!»
- Что делать будем, товарищ командир? – спросил Васин благоговейным шёпотом, говорить громче он побоялся. – Дальше ехать или тут выйдем?
- Дальше, - с трудом выдавил из себя Каменев, - переговоры важнее. Но на обратном пути обязательно разберёмся, что за чудо такое.
И, провожая встревоженными взглядами загадочную «Советскую», дрезина двинулась дальше мимо невесть откуда взявшейся станции.
Однако они не далеко уехали.
Сначала где-то впереди раздался гул, точно заревел циклопических размеров зверь! И ревел он ни миг, и ни два, а не переставая! Какая глотка была способна на такое?! Громче и громче, ближе и ближе….
- Кажется, у нас проблемы! – прошептал, бледнея, Васин.
- Похоже на то! – согласился Каменев, которому и самому стало не по себе.- Слушай приказ, ребята! Сойти с дрезины, укрыться за колоннами, занять позиции для стрельбы. Выполнять!
И отряд проворно соскочил на станцию. За одной колонной укрылся Багров, за другой Нестеренко, наведя стволы своих 74-ых калашей на жерло туннеля, откуда продолжал доноситься гул. Каменев и Васин укрылись за третьей колонной, держа наготове пистолеты.
Вот туннель, который и до этого не был тёмным, осветил яркий свет, а потом показались… глаза! И не два, а целых четыре глаза!!! Маленькие, но  ослепительно сияющие шары, стремительно приближающиеся из глубины туннеля в сторону приготовившихся к схватке людей.
«Бог ты мой, ну и громадина, наверное! А скорость-то какая! И ревёт как, мама дорогая!» – думал, покрываясь холодным потом, Каменев.
Хватит ли двух калашей и двух ПМ, чтобы её убить?
«Едва ли», - понимал Пётр, но перед лицом неминуемой смерти красный комиссар решил сражаться до конца. Он прицелился из пистолета точно туда, где горели всё ярче и ярче четыре чудовищных глаза, и закричал, чтобы перекричать нарастающий рёв:
- Держаться до конца! Не отступать! По моей команде – огонь!
Палец Петра лёг на спусковой крючок.

* * *

Волосатый человек всё так и лежал на скамейке, не шевелясь, не произнося больше ни слова. Он вообще, казалось, не обращал на Лику внимания.
Девушка потопталась с минуту в нерешительности, не зная, уйти ли и оставить собеседника в покое, или всё же расспросить. И любопытство в итоге взяло верх. Она подошла к скамейке и осторожно присела рядом. Видно было, что человек находится на пределе истощения, лицо его страшно осунулось, щёки ввалились, лишь глаза, маленькие, но выразительные, полные несгибаемой воли к жизни сверкали на этом измученном лице.
- Итак, вы последний, кто тут живёт? – спросила она осторожно, чтобы с чего-то начать разговор.
- Да. Я последний.
- А что стало с остальными?
Косматый человек помолчал с минуту, после чего добавил как будто через силу:
- Они… умерли. Вроде бы, кто-то ещё есть в Ливерпуле, - прозвучал тихий, едва слышный голос.
- Где-где? В Ливерпуле? – переспросила Лика. – Я же там была…. Это далеко!
- А Пхеньян близко? – последовал ответный вопрос. – И Берлин?
Тут возразить было нечего…
- В Ливерпуле метро всё закрыли в 1956 году, - видно было, что слова даются её собеседнику с трудом, но всё же он решил дать разъяснение. Чем, однако, запутал девушку окончательно.
- Закрыли? Откуда же оно тогда тут взялось?!
И вот тут она, кажется, в самом деле удивила бородача:
- Не поняла ещё, где ты? – он даже слегка повернул голову.
- Не очень, - призналась Лика, - нет, я уже догадалась, что тут не Москва… Что тут почему-то ходят пустые поезда без машинистов, и что тут пустые станции.
- Не пустые. Закрытые, заброшенные, разобранные. Все они тут! – последовал ответ, потом человек собрался с силами и произнёс зловещим шёпотом три буквы: - О-Пэ-эС!
- Кто-кто?
- Что. Остров Погибших Станций.
- Не понимаю…
- Был один тут человек. Я знал его. Он придумал. Какой-то фильм… Или книга… - человек пытался вспомнить название, но не мог.
- «Остров погибших кораблей»! – догадалась Лика.
Бородач слегка кивнул.
И они замолчали. Опять подъехал поезд, но ни бородач, ни Лика не обратили на него ни малейшего внимания. Она рассматривала это почти пещерное существо, каким-то образом сумевшее выжить здесь, а куда смотрел он – Бог весть! Наконец, Лика решилась задать самый волнующий вопрос:
- И давно Вы тут?
- Уже месяц, - был ответ человека.
На миг у Лики, уже почти впавшей в отчаяние, отлегло от сердца.
- Здесь есть вода и пища? – не столько спросила, сколько подчеркнула она. Ведь как может жить без этого человек? Но ответ её шокировал.
- Нет. Тут ничего нет.
- Но… Как же Вы… Как же Вы-то выжили?! – изумилась девушка до глубины души.
Человек явно хотел что-то сказать, но тут силы, по всей видимости, оставили его, и он смог лишь сделать Лике знак наклониться ближе.
И тут… То ли сработало шестое чувство, то ли дали о себе знать уроки самообороны, которые Литвинова посещала, пусть и давно, но только что-то насторожил девушку. Какой-то голос на задворках подсознания послал сигнал: «Опасность!»
В чём опасность, она не понимала. Вокруг никого не было, а человек, что лежал перед ней, казался таким измученным и слабым, что вряд ли мог бы обидеть и муху… Но, независимо от разума, тело девушки всё же приготовилось к защите. Она вся подобралась, руки автоматически сжались в кулаки. И когда человек снова поманил её, Лика не только не наклонилась, но и чуть отстранилась от бородача. Чем именно он напугал её? Она не могла понять, но напугал.
И тогда он снова заговорил:
- Подсядь ближе, я объясню тебе тайну этого места.
И любопытство всё же пересилило осторожность. Лика нагнула голову.
Дальше всё произошло в считанные мгновения.
Человек, только что казавшийся доведённый голодом до полного истощения, которому стоило видимых усилий даже пошевелить пальцем, рванулся вперёд и вцепился в пиджак Лики своими сильными, крепкими руками!!! Один рывок – и прочная ткань пиджака треснула по швам!
О, это было ужасное зрелище! Глаза человека горели адским огнём, рот раскрыт в гримасе торжества, борода и волосы, косматые и всклокоченные, делали ужасного бородача похожим на медведя-шатуна, или на самого чёрта! Когда-то он, наверное, был невероятно силён. Сейчас же голод истощил даже это могучее тело. И всё же для Анжелики, офисного сидельца, не дравшейся ни разу в жизни, бородач был грозным соперником.
Лика зазевалась лишь на какую-то секунду, но этого хватило, чтобы человек с силой, какую в нём едва ли можно было ожидать, ударил её наотмашь по лицу, опрокинул на пол и навалился следом.
Только тут, когда злодей накинулся на неё, Лика принялась отчаянно сопротивляться. Но хоть она была девушка сильная, ничего не могла поделать с бородачом: он схватил её за запястья рук с такой силой, что Лика не могла ими даже пошевелить, не то, что нанести удар.
- Пожалуйста, не насилуйте меня!!! – закричала она, цепенея от ужаса при мысли о том, что сейчас должно было произойти.
- Насиловать? – на миг ужасный человек повеселел, и даже расхохотался. – Нет. Не с едой.
И тогда она поняла…!
«Кан-н-н-нибал! Вот КЕМ он тут питался!» - пронеслась в голове жуткая мысль, от которой мозг Лики на миг впал в ступор. И этого мига хватило чтобы, видя, как угасает сопротивление девушки, цепкие руки-лапы злодея потянулись к её шее…
И в эту минуту, когда, казалось, уже ничто не спасло бы Лику от отвратительной, кошмарной участи, со стороны перехода на «Советскую» раздались отдалённые голоса! Человеческие голоса!!! Анжелика услышала их сквозь туман, застилавший сознание, и хотя рассудок так и не отошёл от шока, рефлекс сработал сам.
Один за другим обрушила только что покорная жертва на зловещего врага мощные удары, заставив его ослабить хватку, и тут же, не дав противнику времени опомниться, со всей силы боднула его лбом.
Удар получился отличный, у Лики самой искры замелькали перед глазами, людоед же так и вовсе рухнул рядом на пол, обхватив руками голову. Теперь нельзя было терять ни секунды. Лика хоть и не без труда, но встала-таки на еле гнущиеся от усталости и ужаса ноги, и бросилась туда, где маячила лестница спасительного перехода.
«Там люди, люди! Они помогут мне, - стучало в голове, - они не стали его едой, значит – они сильнее его!»
У самого перехода людоед опять настиг свою жертву, снова повалил её на гранитный пол, но Лика, падая, успела закричать, вложив в крик все оставшиеся у неё силы:
- НА ПОМОЩЬ!!!
Руки каннибала, навалившегося на девушку сзади, заткнули всё-таки ей рот, но топот ног на «Советской» дал понять – помощь идёт.

* * *

Люди Каменева были ребята бывалые, и со шталкерами имели стычки, и с мутантами; они были готовы почти к любой встрече, и не дрогнули бы почти ни перед каким чудищем. По команде комиссара, все бы не задумываясь вступили в бой, но… Команды не последовало.
Когда из туннеля показалось, наконец, то, с чем они готовились сражаться, ни у кого палец на курок так и не нажал.
Все четверо, и сам комиссар, и Гоша Васин, и остальные двое стояли, опустив оружие и вытаращив глаза, и смотрели на диковинное зрелище.
Из перегона на станцию вынырнул… поезд!!! Самый настоящий, такой, какие ходили в Москве двадцать лет назад! Серого цвета с синей полосой, с двумя парами маленьких фар на кабине, с дворником на лобовом стекле…
Все солдаты, кроме комиссара, их видели исключительно ржавыми, оплетёнными паутиной. Поэтому немудрено, что когда на станцию влетел, сияя огнями, грохоча колёсами, поезд, никто не то, что не стал стрелять, но даже не закричал: люди просто впали в ступор, как если бы с ними вдруг заговорили их автоматы.
Никто из солдат не отреагировал даже тогда, когда поезд протаранил их дрезину, перевернул и потащил перед собой по рельсам. Вот состав остановился, точно по волшебству открылись двери, и приятный женский голос над головами людей произнёс: «Следующая станция «Волоколамская»!» Парни задрали головы, но, разумеется, никаких женщин, сидящих на потолке, не заметили, из-за чего окончательно опешили. Так они и продолжали стоять, вытаращив глаза, с самым идиотским видом.
Лишь комиссар хоть и тоже был крайне удивлён, но совсем из реальности не выпал. Он-то и услышал откуда-то другой женский голос. Но это была не запись, не лишённый эмоций голос робота, а самый что ни на есть живой, человеческий. И он звал на помощь!
- Ребята! – крикнул он; потряс стоящего рядом Васина за плечо. Но его подчинённые были так увлечены созерцанием отъезжающего от станции поезда, что никак не отреагировали, и тогда Пётр кинулся на помощь неизвестной женщине сам.
Сначала он заметался посреди совершенно пустого перрона, не понимая, откуда мог раздаться крик, потом заметил лестницу и метнулся в ту сторону.
Его глазам предстала низкая, тёмная станция совершенно незнакомого типа, но её Каменев почти и не успел разглядеть, так как прямо перед ним по полу катались два человека, сцепившееся в отчаянной схватке. Один был несомненно мужчина, ужасно тощий парень с густой бородой и лохматыми волосами, он рычал, точно дикий зверь, и не переставая наносил удары своему сопернику, которого придавил к полу и подмял под себя. И Пётр ещё сомневался, чью же сторону принять, в конце концов, он не знал, что эти люди не поделили, но тут второй человек, которого избивал бородач, на миг поднял лицо, и…
Пётр, не колеблясь больше ни секунды, поднял пистолет и выстрелили косматому мужику в плечо.
Бить женщин, да ещё по голове не дозволено никому, ни в какой ситуации – так считал Пётр. Но дальше произошло нечто совершенно невероятное: получив ранение, бородатый мужик не только не успокоился, но и напротив, заревев, словно тысяча псов, кинулся на Петра. И комиссар решил не рисковать. Три выстрела, один из них – в голову навеки угомонили злодея.
На «Советской» загрохотали сапоги его ребят – они наконец-то помчались на помощь командиру, но всё уже было кончено. Косматый лежал мёртвый, девушка тоже валялась неподвижно.
- Неужели он всё же убил бедняжку? – ахнул Пётр, кидаясь к пострадавшей. Пощупал пульс – нет, всё в порядке. Просто потеряла сознание.
«Любой бы потерял!» - заметил он, бережно взял спасённую женщину на руки и понёс на «Советскую».
И когда Пётр уже спускался по лестнице навстречу мечущимся по платформе парням, которые никак не могли понять, куда делся комиссар, за его спиной раздался гул подъезжающего состава, и голос, теперь уже мужской, произнёс: «Next station is Blake Hall!»
«Даже так?! Кажется, тут всё интереснее, чем я думал!» - пронеслось в голове комиссара.

* * *

- Значит так, парни, - говорил комиссар, стоя перед своими людьми, выстроившимися в ряд, - мы попали… непонятно куда. Возможно, это легендарное Метро-2.
При этих словах лицо ефрейтора слегка скривилось.
- Я и сам считал всегда, что Метро-2 – чушь полная, - резко сказал Пётр, заметив гримасу ефрейтора, - но никакого другого объяснения лично мне в голову не приходит. А тебе?
Гоша Васин лишь растеряно пожал плечами.
- Вот то-то. Итак, слушайте боевой приказ: осмотреть эту станцию и  смежную, при возможности – исследовать доступные помещения. Встретив мирных жителей – проявлять дружелюбие, с врагами вступать в бой. В поезда не садиться, а то ещё уедете чёрт знает куда. Задача ясна?
- Так точно! – гаркнули трое красноармейцев.
- Отлично. И вот ещё что. Если увидите, что мужик женщину избивает, похоже, тут такое бывает, валите такого козла на хрен. Ясно? Выполнять.
И трое солдат, держа наизготовку оружие, двинулись на прочёсывание, а Пётр остался со спасённой им девушкой.
Она оказалась настоящая красавица, он не помнил, чтоб у них в метро встречались такие женщины! То есть, конечно, на Красной ветке красоток хватало, но все они были без солнца какие-то чахлые, бледные… А эта девушка, совсем напротив, оказалась почти загорелой! Казалось невероятным, но глаза не обманывают: руки, ноги, лицо – все открытые части тела девушки были невероятного цвета. Точнее, нормального человеческого, который под землёй был, увы, безвозвратно утрачен. Красота её, впрочем, только смуглостью не исчерпывалась. Ярко рыжие волосы; миловидное лицо с не характерным вроде бы для русских девушек орлиным носом; её стройное и гибкое тело; большая пышная грудь довершали великолепную картину… Из одежды на ней была только сильно помятая рубашка самого непрактичного в метро цвета – белого, и какая-то странная штука на ногах, Пётр уже забыл, как это называется. Одним словом, это было совершенно необыкновенная девушка!
На лежащую перед Петром красавицу хотелось смотреть и смотреть, не отрывая глаз. Что он и делал. Впрочем, от созерцания красоты спасённой незнакомки комиссара довольно быстро отвлёк звук шагов, раздавшихся на станции. Пётр посмотрел в сторону перехода, и… Глазам не поверил.
Весь отряд уже шёл обратно, точнее, почти бежал! Лица у парней бледные, испуганные.
- Почему не выполнили приказ?! – рявкнул на них, вскакивая, Пётр.
- Товарищ комиссар, товарищ комиссар! – закричали все трое хором. – Там, там такое! Там!
- Что там?! – зарычал Пётр. – Говори один, Гоша!
- Там… В общем тот мужик, которого вы застрелили…
- Что с ним такое?
- Его нет. Исчез, - ответил, сглотнув, ефрейтор, - и крови тоже нет.
Рука Петра почти инстинктивно метнулась вниз, к кобуре.
- Занять круговую оборону! – зарычал он, пытаясь пересилить леденящий ужас, охвативший душу. – Переход держать на прицеле! Если что – бить длинными очередями!
А про себя подумал: «Господи Иисусе, куда мы попали?!»

Отредактировано Дмитрий Ермаков (2010-11-24 06:58:15)

20??

- Нет ничего страшнее неизвестности! – сказал как-то Феде Богрову его старший брат Олег. Федя брата тогда не очень понял: когда на тебя прёт чудовище – тут, конечно, есть чего бояться, а когда ничего не происходит – какой дурак будет от ужаса трястись?.. И вот теперь Федя, наконец, испытал на своей шкуре, что такое настоящий УЖАС.
Уже час он стоял за колонной непонятно откуда взявшейся станции с заряженным автоматом и не сводил глаз с лестницы, ведущей на соседнюю станцию, чьё происхождение было ещё более тёмным, готовясь при этом отразить нападение неизвестных врагов.
«Ну, появляйтесь уже! Нападайте! Неважно кто, хоть духи ада!!!» - думал он, кусая губы и переступая с ноги на ногу. Нервное напряжение стало к концу часа таким, что хотелось начать палить из автомата во всё подряд, орать, топать ногами! Делать хоть что-то, чёрт возьми! Раньше он бы сказал, что это смешно и не достойно мужчины. Теперь Феде было не до смеха.
Федя огляделся. Всё было совершенно спокойно, просто идиллия какая-то. Станция освещалась так ярко, что он, привыкший к слабому или вообще аварийному освещению, постоянно жмурился. Чистота была какая-то просто фантастическая, ни соринки, ни пылинки.
«Разве такое бывает?» - думал он.
И сам отвечал себе: «Тут, кажись, всякое бывает…»
Рядом с ним тоже с АК-74 в руках стоял Колян Нестеренко, он же «Мыкола». Ещё час назад трудно себе было представить, что Мыкола может стоять на одном месте без движения и молчать. В дозоре это у гиперактивного хохла не получалось никогда. Тут же – точно клеем к полу приклеили парня, и рот на замок закрыли. А уж какими глазами он, смелый, вроде бы, человек, на лестницу таращился, что на соседнюю станцию вела! Ну, чисто как на врата Ада.
«У тебя самого, думается, ничуть не лучше физиономия», - заметил Федя.
Что же касается ефрейтора Васина, то он и раньше был немного нервный, сейчас же дёргался так, что у него комиссар даже пистолет отнял. Мало ли что…
Комиссару Каменеву повезло всё же больше. Ещё бы! Он уже час беседовал с ослепительной красавицей по имени Анжелика, и Федя командиру от всей души завидовал. Таких потрясающих женщин ему за восемнадцать прожитых под землёй лет видеть не приходилось! И судя по взглядам, которые бросали на Анжелкиу остальные парни, им она тоже очень нравилась. Но болтал с ней и сидел рядом, увы, комиссар.
«Вот так всегда, начальству – самые вкусные куски!» - вздыхал Фёдор.
Правда от того, что девушка рассказывала Каменеву, кровь стыла в жилах, и мороз пробегал по коже. Начать хотя бы с того, что мужик, от которого спас её Пётр, оказывается, собирался девчонку… сожрать!
- Что вы с ним не поделили, из-за чего драка была? – спросил её тогда комиссар, а она отвечала мрачно:
- Моё мясо…
Все сначала решили, что незнакомка шутит, а когда поняли, что всё серьёзно, Васин и Нестеренко начали мелко креститься, а Федю чуть не вырвало.
«Ну и местечко, ё моё!» - подумал он. Нет, в Московском метро 2033 года тоже всякое бывало, и Федя слышал краем уха, что случается – кушают людей… Но лично Фёдор с каннибализмом не сталкивался, Бог миловал.
А между тем девушка рассказывала дальше, Федя слушал в пол-уха, но и этого хватало, чтобы настроение его ухудшалось в геометрической прогрессии.
Первым делом оказалось, что это даже не Метро-2, а некая чертовщина под названием: «О-Пэ-эС», что значило «Остров погибших станций». Почему «остров» – Федя так и не понял. Анжелика попыталась объяснить, ссылаясь на какой-то «фильм», и даже их командир подтвердил, что видел эту штуку. Федя «фильмы» не видел и не представлял, что это за чудо такое, но промолчал. С другими двумя словами ясности было не больше.
- Я не знаю, - говорила девушка, - как такое возможно, но тут все станции – в реальности заброшены. Или закрыты. Или сломаны.
Федя тогда попробовал посмеяться над этакой ерундой, но комиссар лишь стукнул его кулаком, и процедил:
- Хочешь – не хочешь, а верить придётся. И сейчас не время для твоего тупого смеха.
Дальше началась полная жуть, как говорили у них, на «Площади Свердлова»: «Чем дальше в туннель, тем злее мутанты».
- Тут всё работает само собой, - говорила Лика.
И, точно в подтверждении её слов, на станцию въехал поезд. Мыкола метнулся к его кабине, чтобы вытащить оттуда машиниста и потребовать объяснений, но вернулся растерянный и обескураженный: в кабине никого не оказалось. А между тем над головами людей зазвучал голос, объявлявший следующую станцию, и поезд уехал. Комиссар долго искал на станции хотя бы один динамик, из которого мог бы звучать этот голос, даже на плечи Феде вставал, чтоб выше оказаться – но не нашёл. Казалось, что голос звучал… сам собой.
И на этом диковины не заканчивались.
- Но ни еды, ни воды тут нет! – продолжала пугать их Анжелика.
- Как же ты столько времени держишься тут, аж с 2010 года?! – вытаращил глаза Федя.
- Я тут часов пять всего, я уже столько раз объясняла! – почти крикнула она, гневно сверкнув глазами. – Хватит уже эту тему мусолить!
- Рядовой, мы, кажется, этот вопрос закрыли! – сурово заметил комиссар, буравя Федю взглядом, и по тому, как улыбнулась в ответ Анжелика Каменеву, Фёдор понял, что ему ничего с этой красавицей не светит. А вот комиссар – совсем другое дело.
«Ты сам виноват, парень…» - вздохнул он, и вернулся на пост.
С годами же была особая история. В этом случае уже они чуть не довели красавицу до инфаркта.
- Какой ещё 2033-тий? – почти закричала она, вскакивая. – Какая ещё Третья мировая война? Вы что, с ума сошли?!
Ах, какая она была красивая в таком виде! Волосы растрёпанные, но от того не менее шикарные, огромные выразительные глаза выпучены, и от того просто обворожительны, грудь тяжело вздымается… Феде стоило немалых трудов оторвать свой взгляд от девушки и прислушаться к тому, что объяснял ей Пётр. А объяснял командир очень и очень толково, ну прирождённый дипломат!
- Мы уже поняли, что Вы – из 2010 года, - говорил он мягко, гладя перепуганную девушку по коленке и успокаивающе улыбаясь, - и приняли этот факт. Придётся и Вам поверить, что мы говорим правду.
Как бы хотел в это время Федя оказаться на месте командира!.. Гладить женские ноги он умел не хуже, но вот по части дипломатии, увы, ему было у Каменева учиться и учиться.
- Как же это можно объяснить? – красавица хоть и слегка успокоилась, но всё ещё была бледна и растеряна.
- Не знаю, - просто отвечал Пётр, - похоже, в этом параллельном мире…
- Значит всё-таки пар-р-раллельный мир? – спросил дрожащим голосом Васин и сглотнул.
- Ну, хочешь назову «потусторонний» - легче стало? Это же только слова. Так вот, в этом странном месте времени, судя по всему, вообще нет.
- Как может не быть времени? – развела руками Анжелика.
Федя тоже это себе как-то с трудом представлял. Хотя наручных часов он отродясь не носил, слишком это была большая роскошь в 2033 году, но на станционные, электронные, смотрел часто. Не правильно как-то без времени жить.
- Очень даже может нет быть его, - рассуждал Пётр, – тут же нет пыли. Вот, Анжелика, у Вас белая блузка. Проведите рукавом по полу, пожалуйста.
- Она уже и так измята у Вас, хуже не будет, - добавил комиссар, увидев, что девушка колеблется.
Анжелика послушно провела рукавом блузки по плитам станции, брезгливо поглядела на результат… Потом удивлённо присвистнула (точь-в-точь как комиссар!), а после подняла руку, чтоб все посмотрели. Рукав был совершенно чистый.
- Я же говорил, - кивнул Пётр, - пыли нет. А значит, может не быть и времени. А вообще – пёс знает, тут ничего нельзя объяснить. Кроме одного – как всё же люди тут какое-то время умудряются существовать.
- И как? – спросил со своего поста заинтригованный Васин.
- А по принципу «крысиного короля».
- То есть? – не понял ефрейтор, и, судя по лицам людей, остальные тоже.
- Ну, крыс в банку сажают. Без корма.
- Господи!!! – вырвалось у всех.
Васина опять начало трясти, а Федю снова затошнило. Даже Мыколе сделалось дурно.
- А вы что думали? Что этот лохматый парень гранит грыз? И сколько тут ещё может бродить таких – кто знает! – продолжал комиссар. – Поэтому будьте-ка начеку.
Но даже приказа не требовалось: больше никто из троих не решился даже на минуту отойти со своего места и выпустить из рук оружие.
А беседа комиссара и девушки продолжалась. Железный всё-таки оказался человек их командир! Феде всего услышанного хватило, чтобы начать икать от ужаса, а Пётр ничего, только фуражку снял с сопревшей лысины, положил рядом, и стал дальше спрашивать у девушки, что тут она успела увидеть.
- Значит, говорите, Вы один раз попали всё-таки на нормальную станцию? – почти будничным тоном спросил он.
- Да, - Анжелика спрятала лицо в ладонях, - это случилось минут через двадцать после того, как я сюда попала. Я всё время вспоминаю перрон забитый людьми, голоса, смех! Ту девочку с бантиками, что мне помахала! Боже, боже, да если бы я знала! Я бы пулей выскочила из этого треклятого вагона!!!
Она чуть не разрыдалась, но Пётр сказал ей несколько самых обычных, вроде бы, слов; немного погладил по волосам – и Анжелика перестала плакать, даже смогла ответить на следующий вопрос:
- И больше Вы «нормальные» станции не видели?
- Нет! – отвечала она.
- Это и понятно, - вздохнул Пётр, - видимо, этот самый «О.П.С» оказывается в контакте с нашей реальностью довольно редко. Иначе, если бы сюда люди попадали каждый день, тут бы всё было давно скелетами завалено… Кстати, что меня особенно интересует: куда же делся всё-таки тот волосатый?
Федя уже и слушать не мог! И если не заткнул уши, то только потому, что нечем было. Ещё ужасно надоел женский голос, каждые минут десять объявлявший с неизменной жизнерадостностью следующую станцию. Орать на невидимого робота: «Заткнись!» и палить в потолок было бы смешно и глупо, но… Очень, очень хотелось!
К счастью, истязание скоро кончилось.
- Вот что, парни, - сказал командир, закончив беседу с девушкой, - едва ли на нас тут смогут неожиданно напасть. Так что дежурство пока прервём, давайте лучше поглядим, какие у нас есть с собой запасы пищи. Кстати, а где моя фуражка?
- Вы же сами сняли её и на пол положили! – улыбнулась Анжелика.
- Спасибо, амнезией не страдаю, - в первый раз не очень любезно отвечал Каменев, - вот сюда я её клал. Прямо на это самое место. А её нет.
Фуражки, в самом деле, не было.
- Парни, хватит шутить! – обратился комиссар к остальным, вставая и обводя всех недобрым взглядом. – Я понимаю, что у вас от напряжения нервы сдают. Но я такие шутки не люблю.
- Командир! Да что Вы! Да зачем нам! – заголосили все, и Федя, и Гоша, и Мыкола. Но комиссар всё-таки обыскал всех троих подчинённых, даже в рюкзаки их залез – фуражки не было.
- Может быть, это ты взяла? – повернулся он к девушке, хотя и сам понимал наверняка, что уж ей-то некуда спрятать такой прямо скажем немаленький предмет.
- Я не брала твою фуражку, комиссар, - отвечала Анжелика, по всей видимости, оскорблённая подозрением, после чего добавила уже мягче: - Но у меня есть идея, куда она могла деться. Дайте мне какую-нибудь вещь, которой можно пожертвовать. Нет, комиссар, не пистолет, что вы! Такие жертвы не нужны. Какую-нибудь штуку, которую не жалко.
В итоге пришлось Феде снимать пилотку – других бесполезных вещей не обнаружилось.
- Вы сами сказали, что тут нет пыли и нет времени. А мне кажется, дело в другом. Оно тут закольцовано, как и само метро, и тут всегда одни и те же десять минут.
- В каком смысле? – вытаращил глаза комиссар.
- Заколь… Что? – переспросил Федя.
- Пыль закольцована или время? – уточнил Мыкола.
- Ничего не понял, - развёл руками Гоша Васин.
- Я и сама не уверена, - ответила всем сразу Анжелика. - Но сейчас мы всё узнаем.
И она положила пилотку на пол около себя.
- А теперь смотрим внимательно!
И все стали с самым серьёзным видом сверлить глазами пилотку, которая сиротливо лежала на гранитном полу между сапогами Мыколы и коленками Анжелики.
«В жизни не занимался большей ерундой…» - думал Фёдор, но просьбу прекрасной Анжелики выполнял старательно.
Впрочем, всё же не очень.
В какой миг он отвлёкся? Бог весть! То ли моргнул, то ли засмотрелся на ножки девушки, то ли мельком глянул на Каменева («Такая же ли у него сосредоточенная рожа, как у всех остальных?»), но только когда Федя снова посмотрел туда, где лежала пилотка, его головного убора там… Уже не было.
- Куда спрятали мою пилотку?! – возмутился он. Пилотке была, по-хорошему, грош цена, но, что ни говори, неприятно когда тебя разыгрывают.
- Никто никуда не прятал, - отвечала Анжелика.
- На хрен мне было её прятать! – возмутился комиссар.
Остальные высказались в том же духе.
- Но её нет, вашу мать!!!
- Именно. Пилотка исчезла.
- Слушайте, - разгорячился Федя, - я, конечно, уже понял, что тут какое-то стрёмное место… Но не да такой же степени! Не надо мне мозги дурить, отдавай пилотку! – и он сделал шаг в сторону девушки. Комиссар рванулся было задержать Федю, но Анжелика жестом остановила Петра, а Феде сказала, глядя проникновенно прямо в глаза:
- Мы можем, конечно, сейчас часа три потратить и избавиться от всех наших вещей. Но лучше признать факт: предметы здесь отдельно от людей не существуют.
И в наступившем гробовом молчании Федя почувствовал, как душа его медленно уходит в пятки, а волосы на голове начинают шевелиться:
«А если вот так же и я… исчезну?!»
Похоже, что та же мысль пришла в голову и остальным. Крепкие, сильные, отважные мужики переглядывались с мальчишеским ужасом в остекленевших глазах. Повторить судьбу пилотки никому не хотелось…

Отредактировано Дмитрий Ермаков (2010-11-26 21:08:37)